Поэзия и песенная поэзия, в частности, – это, несомненно, таинство сродное таинству любви. Множество «почему», возникающих от соприкосновения с ними не имеют очевидного ответа, а растворяются в сакральной неочевидности. Например, почему из тысяч девушек только одна из них оказывается для тебя настолько родной и любимой, что ты не устаёшь всю жизнь благодарить Бога за обретение лучшей твоей половины. Точно так же из огромного песенного моря с его многочисленными именами-островами немногие влекут к себе неудержимо, потому что там звучат родные тебе напевы, которые становятся неотъемлемой частью собственного «я», обогащая и освящая… Самое сильное литературное потрясение в детско-юношеском возрасте — Сергей Есенин. Я погружался в его творчество, забывая обо всём на свете. Потом, по мере возмужания, наступила для меня эпоха Фёдора Тютчева, — его поэзия поднимала от земли и увлекала к небесному. И Сергей Есенин, и Фёдор Тютчев сами не писали мелодий (хотя кто знает), но их творчество вдохновило композиторов на создание безсмертных (именно так – БЕЗсмертных!) песен, без которых Россию уже и не представить… Потрясением было и начало бардовского движения, когда поэты, освоившие три (много пять) аккордов на плохо настроенных гитарах, тем не менее, слагали баллады и романсы, любимые народом и доныне. К слову, теперешние авторы-исполнители хорошо поют, ещё лучше играют, но… за редчайшим исключением, сердца моего не трогают: ушла простота, непосредственность, а с ними ушли и поэзия, и мелодика. Самым популярным и самым оплачиваемым стал так называемый шансон, в нашем случае — блатняк, где уже и два аккорда — большая роскошь, а про содержание и говорить не приходится: в памяти только «мама, мамочка, мамуля», пропеваемое с лагерным надрывом автором, знающим о жизни за колючей проволокой понаслышке. А реп — это уже и не «речь пропетая» и даже не речитатив, а лай однооктавный и одноаккордный. Зато какой апломб, какая напыщенность, какие претензии на всезнайство! — Тексты их похожи на мусорную свалку: как сороки тащат в гнёзда что ни попадя, так они тащат в «либретто» названия мировых столиц, имена заграничных звёзд, языческие мантры вперемешку с библейскими цитатами и т.п. Демонстрация православного лексикона ими всегда не к месту и всегда говорится всуе. И вся эта словесная мешанина — голимый экуменизм «культуры».
