БЕСЕДА С МАРИНОЙ ТАРКОВСКОЙ
Режиссер Андрей Тарковский (4 апреля 1932, село Завражье, Юрьевецкий район, Ивановская Промышленная область — 29 декабря 1986, Париж, Франция) рано ушел из жизни, оставив рубец в сердцах родных и друзей. Особенно в сердце сестры — Марины. Я встретилась с ней в год 80-летия её брата. Она — уставшая милая женщина. За плечами — трудная жизнь. Война, голод, развод родителей, творческие метания брата, его отъезд из страны и смерть на чужбине… «Самое страшное, что ничего невозможно уже изменить, — с горечью сказала Марина Арсеньевна. — Остается перебирать вот бумажки и снова и снова прокручивать все назад». Марина Арсеньевна ТАРКОВСКАЯ бережно хранит семейный архив и по кусочку восстанавливает страницы жизни отца и брата. Она и книгу написала — «Осколки зеркала». Написала прежде всего для себя, чтобы понять, разобраться, как и когда на этом счастливом семейном зеркале наметились первые трещинки. Думается, беседа с ней будет интересна многим, независимо от юбилейных дат…
— Марина Арсеньевна, в вашем дворянско-разночинском роду есть революционеры, литераторы, юристы. Как вы считаете, вы с братом унаследовали какие-то черты от предков?
— Наш дед по отцовской линии был народовольцем. Кровью, слава Богу, он не запятнан, непосредственного участия в террористических актах не принимал, распространял листовки, вел пропаганду среди рабочих. А его старший сын Валя, когда случилась революция, убежал из дома, и больше его родные не видели. Сегодня я уже понимаю, что в стремлении Андрея вырваться из обыденности, совершить необычное, в стремлении к чему-то запретному было много наследственного. Но Андрей рос в суровое, страшное время, где любой протест карался жестоко. Брат был человеком разумным, поэтому все, что он себе позволял в юности, — это увлечение американским джазом и трофейными фильмами.
— А как же знаменитое стиляжничество? Говорят, что Андрей Тарковский, одетый в узкие брюки и белоснежный шарф, любил фланировать по Тверской…